Ну и бздеть приходица прямо встул и ниибет. Похуй: абифка пачти полностью поглощает запах, працэнтов на 50. И никто на меня не обижаеца, тем более я пердю беззвучно, чтобы не
отвлекать людей от работы. А там хуй ево знает кто набздел. Да заебуцца они обижаца - парусски калектив говорит очень хуево, ибо большинство - казахские тунгусы с вкраплениями
манголопитеков. Вот такой дружный транснациональный коллектив подобрался.

И вот в обед кагабычно приезжает кейтеринг и привозит пажрать . Фсё очень цывыльно упаковано в индиведуальные многоразовые пластековые бадейки - супчиг там, макароны с мясом
и салатик. А периодичиски, и даже сцуко зачастую, привозят национальную тунгусскую жратву - бурдючный блять курдюк с чичивицей в гавнасоусе под маринадом из майонеза. Все
жырное шопесдетс и в настолько злоебучих специях, что чипатли и априори по сравнению с ними - полная хуета. Когда среш патом аж ачько гарит.

А надо заметить што срать в офесе (то есть в офесном сартире) я нилюблю. Ну нет того чувстсва уединения и пакоя, как дома, опять же нипакуришь, нипачетаешь. Но в этот раз
пазывы к естественному ачищению арганизма были особенно настойчивыми. В живате кабутто паселился чужой, каторый рвецца наружу. "Йобаная васточная кухня", - падумал я и
запиздил срать. Смотрю - наперерез мне хуярит какаято новая сатрудница, руская кстате, - очень быстро, нисматря на коблуки. Но я, как гаварицо, не ударил вгрязь летсом, и па
джентльменски, всево на полкорпуса апередил фаварита этово забега. Хлоп дверью, щолк замком, примостился на унитаз и включил на тилифоне игру про касмалет и касмических
ператов. Я в домике, атъебитесь.

Стул был жидковат, что меня не асобо насторожило - хуле после выхадных весь арганизм папесде идет - и катях жидкий, и башня кружица, ташнотеки блять апятьже. А йобаная
татаро-мангольская кухня это как наказание за грехи, кармический закон нах. Бухал, сука, после тыкилы пиво? Бухал. А вискарь после пива? Бухал. А пива перед домом купил
балтеку тройку??? Да. Вот и жри, падла, плоф из кизяков! В таких мыслях незаметно пролетело время и гомно в унетас. Слышу - ручку кто-то дергает. Ну кто? Канешно, та
сатрудница. Кабутто не видела, что я туда зашол. Дура блять. И коблуки такую дробь выбивают - как дятел - др-р-р-р+. Д-р-р-р-р+. Кароче я опять проявил сибя как джентльмен и
не стал даигрывать уровень и убивать босса.

А сартир из двух атсеков састаит - в адном дальняк, а в другом - рукамойник. Чо, думаю, она будет мучица, мошт и ниё энурэз. Пака я руки мою - пускаи ссыт себе. Открываю
дверь и впускаю иё. Я таким галантным не был с васьмово марта в первом классе - "Пжалте-с+ пардон за амбре-с, но панос-с-с, сори+.", она с низково старта - хуяк мимо миня в
сартир, щолк замком, и такой вздох аблегчения - "УФ-Ф-Ф-Ф". Не сексуально нихуя.

А я руки дамываю, и чуствую, что чужой успел-таки, гандон, атложить в маём организме йайца и личинка уже дазревает, и карму за "балтеку 3" никто не атменял. Очень-очень
захотелось покакать. Хуле, думаю, падажду туд в предбанеке - закрылсо тока на всякий случай. Закрыл воду, слышу - сатрудница за стеной нихуя не ссыт, а реально дефекалирует
ака дрищщет, причом тоже паходу жидким гомном. "Ага, думаю, тоже жертва уикэнда, хехе", - злорацтвую, а тем временем инаплонетяне в маём кишечном тракте активизировались -
звёздные войны, бляяяя+.

Я вежливо дергаю ручьку раз десять. Патом азбукой морзе - сегнал СОС типа. Три длинных три каротких и так далее. Патом понастойчивее. Патом думаю - ведь спецом, сука не
открывает , играет в телефон стопрацентов. Я вежливым голосом говорю: "Женщина, выходите, пожарная тревога, все эвакуирутся". А она в ответ: "А вы откуда узнали что здесь
женщина? По запаху?" Йумор у нее такой блять, театр сатиры и красной армии, нах. Строгим голосом учителя ОБЖ говорю: "Я буду вынужден выломать дверь - мадемуазель, отбросьте
стыд - ваша жизнь в апастности!" И так, как пажарная сирена немного подвыл "Уэу-уэу-уэу" - я ваще мастер галаса передразнивать. Хоть как Горбачов могу, хоть как Брежнев.
Кароче она вышла пачти сразу после сирены, акинула меня испепеляющим взглядом, и гордо промолчала, типа я нечтожество а она - йебать Миледи. Пламенный беспесды взгляд. Похуй -
зато я слышал как ты антисэксуально среш.
Я сажусь дасерать - пришельцы пагебают в фарфоровой лавушке, я дабиваю их вертуальных саратников в телефоне. Аццки щипет глаза - аж изображение плывет, это стопудово
сатрудница подосрала. В обоих смыслах. Бабы могут падасрать если чо. И только я дашел до босса, хуяк - ручка двери задергалась и жалобный желский голос: "Маладооой человек,
пожалуйсто, побыстрее+" Оппаньки! Я говорю: "А вы аткуда узнали, что здесь молодой человек? По запаху?" - и ат смеха так напрягаю живот, что, пардон, пердю, заглушая ее ответ.
И ебошу босса пачтьи до фаталити.

Тут хуяк - слышу через две двери сегнализацию, типо пожар. И кипеж какой-то. Я нидолго думая, сразу раскусил ее аццкий план - думаю, это она нагрела зажигалкой датчег, и
справацировала тревогу, чтобы я съебался из сартира. Бьет меня моим же оружием, тварь. Хуй ты угадала, манда, - думаю, меня не наебешь. Но съебатор ставлю на нейтраль - вдруг
внатуре пажар? Скоро офесный кипеш стихает, только сигналка не затыкаеца, а промежутках между ие сигналами мой чуткий слух улавливает странные звуки - патрескивание и
журчание. Пиздец, думаю, это гарит офес с патрескиванием, а кто-то воду включил типа тушыть пажар, и паходу съебался. И я, натянув штаны, стремительным арлом вылетаю в
предбанник, и дергаю дверь, а она не открываеца. Блядь думаю вот теперь пиздец!!! Но пиздец меня ожидал позже.

Я дергаю дверь и налегаю на нее плечом, - хуйтам! И уже как Чакнорис прицеливаюсь аткрыть ее с ноги - ударом уро-маваши, как вдруг слышу знакомый плаксивый голос "Маладооой
челавееек+. Пажааалусто+ не открывааааайте пака+." Я акидываю взглядом предбанник и тут наступает пиздец. Пред моим взором прецтает жывопистнейшее картинко - в метре над
полом, раскинув ноги, упершись руками в бортик раковины зависла та самая сатрудницо и с покрасневшим ебалом срет прямо в раковину. Потрескивает анусом и воду включила штобе
неслышно было. А я там руки всекда мыл, сука, и чашку. "Пожалусто, не открывайте - ну не стойте так - отвернитесь же!" - ее голос и взгляд полный отчаяния.

Время замирает. Сюрреализм ситуации подвешивает мою систему. Фатал эрор. Сигнализация чеканит ритмичную мелодию "рэквием для съебатора и аркестра в саправаждении гомно
сапиенс". Сатрудница изменившимся летсом морщит жеппу и пачти не тужась изливаеца в раковину. Хочеца блевать. Я смотрю ей прямо в глаза и с ужасом отмечаю очередную атаку
пришельцев на свой гавнабак. Я сдергиваю джинсы (ширинка низастегнута) и еле успеваю сесть на мусорку напротив раковины. Хуй противно бъется о край урны. Отмечаю, что срущая
пелотка в принципе, очень красивая. Если выживем, то выебу, а если суждено сгореть, то перед смертью выебу аднозначьно.

В тот день весь офес прохватил ацкий панос - паходу в плов попал несвежий котег. Когда узбеки поняли, что сартир занят, и адин хуй все не поместяца, их охватила панека. Они
включили пожарную сигнализацию (чтобы если чо начальнег не уволил за прогул) и ломанулись срать на природу. Некоторые обосрались в лифте, кто-то обделался на леснице, были
засраны урны и коридоры. С балконов стекали потоки фекальных вод. Офис погрузился в гавно.
Но, в тот момент, сидя на хлипкой пластиковой урне, этого не знал. Адреналин добавлял скорости нашему совместному калометанию. Мы потели и тужились, и даже постанывали. Никто
не хотел умирать обосранным. Вдруг замолчала сигнализация и мы одновременно досрали. Наши взгляды снова встретились. Она облегченно улыбнулась:
- Маша.
-Сережа. Дай бумажки, а?